We eat chinese off our knees,And look for each other in the TV screen
Меня снова накрывает
Кажется, ободранная до этого кожа зарастает пушистым мехом
Выгоревшая пустыня покрывается влагой
Я всё чаще не могу уснуть. Прошлое не дает мне покоя. Оно ложится рядом, что-то шепчет в ухо, дергает за волосы, и временами тихо нежно скулит. Оно мне не делает больно, оно просто взрывает мозг сотней, тысячью воспоминаний, которые как опухоль внезапно возникают в моей голове.
Странно, что в этом виноват только один человек. Которого я раньше ни во что не ставил. Которого одно время не любил
Точнее, одна моя часть его так и не полюбила. Она его использовала, выжимала из него душу, питалась его Любовью. И нам обоим он был жизненно необходим
А теперь, когда он вздумал вернуться...
Мы должны его поставить на место. Мы должны снова сделать его своей верной податливой игрушкой.
Да будет так.
Кажется, ободранная до этого кожа зарастает пушистым мехом
Выгоревшая пустыня покрывается влагой
Я всё чаще не могу уснуть. Прошлое не дает мне покоя. Оно ложится рядом, что-то шепчет в ухо, дергает за волосы, и временами тихо нежно скулит. Оно мне не делает больно, оно просто взрывает мозг сотней, тысячью воспоминаний, которые как опухоль внезапно возникают в моей голове.
Странно, что в этом виноват только один человек. Которого я раньше ни во что не ставил. Которого одно время не любил
Точнее, одна моя часть его так и не полюбила. Она его использовала, выжимала из него душу, питалась его Любовью. И нам обоим он был жизненно необходим
А теперь, когда он вздумал вернуться...
Мы должны его поставить на место. Мы должны снова сделать его своей верной податливой игрушкой.
Да будет так.